«Советский Союз» ступил на морскую гладь с грацией канатоходца. Её трость парила в нескольких сантиметрах над водой, а другая рука бережно придерживала подол платья. Её такелаж, массивный и в то же время величественный, словно дворец, часовня или даже собор, воздвигнутый из стали и льда, словно вырос изнутри, опутывал и удерживал части корпуса, ставшие её оружием.
Тут и там виднелись башни вспомогательной артиллерии, вздымающиеся вверх, словно причудливые шпили из матового металла. Три башни главного калибра располагались чуть позади корпуса. Снег, смерзшийся, покрывал лобовые плиты их крыш, а барбеты были покрыты толстым слоем голубовато-белого льда.
Через мгновение она услышала сзади какой-то звук; ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это было. «Кронштадт», а вслед за ним и все остальные, тоже превратили свои корпуса в такелаж и спустились на морскую поверхность.
Далёкие вторичные взрывы вражеской батареи всё ещё были слышны, но ликовать было рано. Чуть продвинувшись вперёд, вынырнув из-за дрейфующих айсбергов, по обе стороны от них появились ещё две башенные установки, медленно наводившие орудия на вынырнувший «Кансен».
«Всем подразделениям, цель – семьдесят пять, сосредоточить огонь!» – скомандовал «Советский Союз», не сбавляя скорости. Башни корабля неторопливо развернулись, наводясь на орудие «Сирена», которое теперь было окутано бледно-голубым полупрозрачным щитом.
Первый выстрел раздался из-за спины «Союза». Двенадцать снарядов устремились в сторону орудия «Сирена». Затем раздалось ещё три таких же выстрела, а за ними — ещё два десятка снарядов. Все три сестринских корабля «Севастополь» открыли огонь, отправив свой смертоносный заряд в сторону орудия.
Первые снаряды ударили по щиту установки «Сирена», разорвавшись о него, но не достигнув цели. Казалось, это не имело никакого эффекта, подобно волнам, разбивающимся об отвесные морские скалы. Но, подобно скалам, разбиваемым волнами, щиты начали разрушаться. Удары мощных артиллерийских снарядов истощили защитный ореол. Сначала шестиугольные ячейки, составляющие его, потускнели, а затем, став почти прозрачными, просто рассеялись в воздухе. И хотя каждая ячейка могла выдержать четыре попадания двенадцатидюймовых снарядов, под огнём четырёх линкоров и одного линейного крейсера ореол рассеялся за пару минут.
Грохот орудий «Союза» прозвучал как гром среди канонады залпов. Однако он оказался излишним. К моменту выстрела «Полтава» с однотипными кораблями и «Кронштадт» уже готовились к четвёртому залпу. Защитные экраны огневой точки были почти уничтожены. Совместный залп «Союза» и «Петропавловска», успевшего перезарядить орудия, поразил саму башню, барбет и несколько более мелких сооружений, которые тут же взорвались, на мгновение скрыв сооружение в облаке дыма и огня.
Пушка «Сирена», всё ещё скрытая в дыму, открыла ответный огонь. Одиночный снаряд вылетел из облака дыма, оставив за собой тонкий след пороховых газов. Удивительно, но выстрел оборонительного сооружения оказался довольно точным.
«Кронштадт», в которого был направлен выстрел, отвернулся, одновременно дав залп из своих орудий. Снаряд «Сирены» ударил в воду в десятке метров от него, вызвав в воздух настоящий гейзер. Ответный залп линейного крейсера оказался гораздо более успешным.
Пять из девяти снарядов попали в уже повреждённое сооружение. Из-под башни вырвался огненный шар, слегка приподняв её над лафетом. Стволы орудий на мгновение резко взметнулись вверх, а затем почти сразу же опустились к морю. Сама башня сошла с рельсов и, под действием силы взрыва, отлетела назад, приземлившись на малокалиберные орудия, установленные на платформе.
«С этим покончено!» — ухмыльнулся Кронштадт, наблюдая за уничтожением очередной оборонительной батареи. «Они какие-то хлипкие, разведка же говорила обратное».
«Ага», — нервно фыркнул Полтава с лёгкой насмешливой ухмылкой, — «только после того, как мы всадили в него почти сотню снарядов. С первым повезло».
Как только с этой огневой точкой было покончено, «Союз» приказал развернуться к третьей, которая уже почти позади них открыла беглый огонь. Её снаряды попали в строй «Кансена», но благодаря ловкости их снаряжения не достигли цели.
Скоординированный ответный огонь крупных кораблей эскадры, сосредоточенный на батарее, столь же быстро снял энергетический щит, а затем и само орудие. С момента появления в Зеркальном море до уничтожения третьей артиллерийской башни прошло около пятнадцати минут.
Через пятнадцать минут первая линия обороны «Сирены» была прорвана. Образовавшийся коридор был безопасен. Он не обстреливался с соседних позиций, поэтому проход для кораблей был свободен.
«Рано расслабляться!» — громко, властным тоном заявила «Советский Союз». Хотя она и была рада столь удачному старту, она лучше всех понимала, что самое сложное ещё впереди. «Переходите на вторую линию обороны».
«Поняла», — почти мгновенно последовал утвердительный ответ от всех девушек.
Они развернулись и на полной скорости устремились ко второй линии обороны. По мере приближения ледяные поля и дрейфующие тут и там айсберги становились меньше, хотя встречались всё ещё довольно часто. Три батареи береговой обороны, расположенные на второй линии, открыли по ним огонь.
Вокруг девушек вспыхивали брызги от разрывов снарядов, взмывая в небо гейзерами воды, закрывавшими обзор, но они не сбавляли скорости, продолжая сокращать дистанцию. Орудия линкоров начали наводить огонь на цель – первую батарею второго эшелона, – когда голос Железнякова прорезал притихший доселе радиоэфир.
«Радар! Контакт с поверхностью! Пеленг ноль-четыре-семь!» — практически крикнула она, когда её артиллерийские башни пришли в движение. Внезапно с северо-востока, из-за ближайшего айсберга, показались силуэты вражеских кораблей.
В поле зрения показалась дюжина кораблей с фиолетовыми полосами и надписями на корпусах, построенных наподобие тримаранов, которые почти сразу же открыли огонь. Они вели бортовой огонь, но даже при этом кормовые башни крейсеров – а по размерам это были именно крейсеры – не смогли настроиться на огонь по русскому «Кансену». Несмотря на это, они вступили в бой с эскадрой Балтийского флота, стреляя из носовых артиллерийских установок.
К ним присоединились ещё две стационарные огневые точки. Третья, имевшая дальность стрельбы, была перекрыта несколькими айсбергами. В ответ заговорили орудия «Железнякова», «Таллина», «Минска», «Одарённого» и «Отважного».
«Полтава, помогите им», — сказал «Советский Союз», лишь мельком взглянув на появляющиеся корабли. «Остальным — огонь по батарее!»
«Ничего страшного!» — ухмыльнулась Полтава, демонстративно стукнув кулаками. — «Мы их задержим!»
В ту же секунду её башни развернулись в сторону вражеских кораблей. Выстрел из двенадцатидюймовых орудий, направленных на крейсеры типа «Сирена», озарил море яркой вспышкой. Шесть кораблей: линкор, два крейсера и три эсминца — нарушили строй, круто повернув вправо и устремившись навстречу вражеским крейсерам.
«Советский Союз» и остальная часть эскадрильи продолжили движение вперед, начав бомбардировку следующей батареи.
Стремительно сближаясь с вражескими кораблями, группа под командованием «Полтавы», к своему удивлению обнаружившая, что «Таллин» передал ей командование этим небольшим отрядом, продолжала вести непрерывный огонь по «Сиренам». Те ответили огнём. Их выстрелы были не столь мощными, как залпы стационарных установок, но гораздо более скорострельными. Несколько снарядов попали в такелаж «Полтавы» и «Таллина», не причинив им серьёзных повреждений.
«И всё? Когда же прекратят эту бессмысленную возню?» — с усмешкой спросил Таллин, открывая огонь из пушек. Чкалов и Железняков сделали то же самое, а эсминцы не прекращали огня.
Крейсера открыли огонь по приближающемуся «Кансэну». Тот сблизился, продолжая уклоняться или подставляя такелаж для приёма ударов. «Полтава» использовала такелаж как щит, буквально ловя снаряды, направленные в неё, и отражая их.
Прямое попадание уничтожило первый крейсер. Полный бортовой залп линкора, данный в упор, буквально разорвал тяжёлый крейсер «Сирена». Бой перешёл в стадию ближнего боя. Советский «Кансен» прорвался сквозь строй кораблей «Сирена».
Тут и там раздавались выстрелы, взмывая ввысь столбы воды. Один корабль, разбитый попаданием «Полтавы», горя, медленно тонул под волнами.
Вторая лодка уже пылала. Было ясно, что системы пожаротушения отчаянно пытаются справиться с пламенем, но новые попадания снарядов с «Железнякова» не дали этому случиться. Вскоре раздались три взрыва, разорвавшие носовую палубу и часть корпуса, заставив судно сильно накрениться и постепенно опрокинуться.
Другой крейсер подвергся атаке двух однотипных крейсеров типа «Огневой», которые, обойдя его с двух сторон, выпустили торпеды. Серия взрывов потрясла корабль, и «Одарённый» с «Отважным» двинулись к следующей цели.
Столбы дыма поднялись в небо. Чёрный дым заполнил пространство, закрыв небо прямо над медленно уменьшающейся эскадрильей «Сирен».
Раздался залп восьмидюймовых орудий. Другой крейсер, получив третий бортовой залп от орудий «Таллана», начал тонуть. Девушка, воспользовавшись короткой передышкой, подняла руку, стирая тонкую струйку крови со щеки.
«И это всё?!» — воскликнула она, уже нащупывая следующую цель, но в этот момент, когда она уже выдвинулась на удар, откуда-то сбоку раздался слаженный залп четырёх орудий, не похожий ни на что, что Таллин слышал раньше.
Она едва успела среагировать, как перед ней возник её собственный энергетический щит, мгновенно вспыхнувший, чтобы поглотить удары чего-то, похожего на яркие фиолетовые копья света. Таллин поднял взгляд.
Из чёрного дыма блеснула пара фиолетово-розовых глаз, а за ними – силуэт чего-то крупного. Мгновение спустя дым рассеялся, и на его месте появилась девушка с неестественно белой кожей и пронзительными тёмно-розовыми глазами. За её спиной, светясь розовым и фиолетовым светом, виднелся такелаж, напоминающий раковину морского моллюска, ощетинившегося пушками.
«Приём», — на губах Таллина появилась слегка нервная улыбка. — «Гуманоидная сирена на связи. Повторяю, гуманоидные сирены на связи».
Эта новость ни для кого не стала неожиданностью, но всё же была весьма неприятной. С начала вторжения Сирен был составлен список различных боевых единиц в рядах противника. В частности, на тот момент было известно шесть моделей гуманоидных типов.
Где-то за Таллином раздался взрыв, взорвалась еще одна артиллерийская установка, после чего на связь вышел «Советский Союз».
«Таллинн, что это за сирена?» — спросила она обеспокоенным и слегка раздраженным голосом.
«Океана», — ответила Таллинн, вспомнив похожий силуэт, который она пару раз видела в книге.
«Осторожнее с ней!» — строго приказал «Союз». «Полтава, займись ею, прикрывай остальных!»
«Понял!» — тут же ответила «Полтава», дав последний залп в борт другого крейсера, чья броня не выдержала такого близкого выстрела, треснув в десятке мест. Затем из глубин корабля «Сирена» вырвался огромный огненный шар, разорвав его корпус на куски. «На него!»
«Полтава» повернула голову, готовясь нацелить орудия на «Сирену», когда над морем раздался неземной гул. Выстрел «Сирены», вспышка ярко-фиолетового света, пронеслась над поверхностью моря, опалив воздух вокруг. Щиты «Таллана» вновь вспыхнули, приняв удар, и на мгновение резко вспыхнули.
Глаз немецкой девушки задергался от гнева.
«А, вы!..!» — крикнула она, и её орудия ответили. В тот же миг, резко набрав скорость, «Таллин» ринулся прямо на «Сирену», таща за спиной на цепях два своих моргенштерна, готовясь к удару.
Щит, окружавший «Сирену», вспыхнул, поглощая выпущенные снаряды, а её орудия, в свою очередь, отошли назад. Оснастка «Таллина» двинулась вперёд, приняв на себя основной удар очередного залпа «Сирены».
«Таллин!» — крикнула Полтава, глядя, как крейсер атакует «Сирену». «Что вы делаете! Отходите!..» Она собиралась сказать что-то ещё, когда в её тело и такелаж попала пуля того же фиолетового цвета. Она коротко вскрикнула от острой боли, которая тут же сменилась холодной яростью.
«Полтава» переключила внимание с Таллина и начала искать источник звука. Через несколько мгновений её взгляд упал на просвет между двумя тонущими, горящими крейсерами. На чистой воде, в нескольких десятках метров от неё, на своём гротескном такелаже, стояла ещё одна «Сирена», похожая на ту, с которой боролся «Таллин».
«Здесь не одна сирена», — цокнула языком Полтава, дав залп из всех своих орудий по «Океане», а затем начала приближаться к ней.
Пока «Таллин» и «Полтава» шли навстречу двум «Сиренам», Железняков и его миноносцы продолжали уничтожать оставшиеся силы противника. Лавируя между корпусами и обломками кораблей, Железняков в другом проливе стал свидетелем столкновения «Таллина» с «Сиренами» класса «Океана».
«Кансен» и «Сирена» постепенно сближались, продолжая беспрерывно стрелять из всех орудий, пытаясь исчерпать щиты друг друга. Ещё один выстрел просвистел в нескольких дюймах от лица Таллинн, которая в последний момент успела откинуть голову набок, одновременно с этим сдвинув такелаж. В ответ, почти сразу же, выстрелили орудия немецкой девушки, за которыми последовало слабое шипение. Щит «Сирены» снова ярко вспыхнул, но, несмотря на это, такелаж слегка дернулся, частично закрыв свою владелицу от выстрела, и тут же её внимание привлекло нечто другое.
Пять цилиндрических снарядов, приводимых в движение электродвигателями, стартовали с правого борта такелажа «Таллина» и нацелились на звук, исходящий от такелажа «Сирены». «Сирена» заметила их и немедленно приняла меры для защиты. Ей удалось уклониться от двух, сбросив в воду специальную ловушку, на которую навели торпеды; ещё один был нейтрализован выстрелом из вспомогательного оружия. Но последние два, пройдя под водой мимо щитов, взорвались о такелаж, вызвав мощный скачок давления в такелаже «Сирены» и её такелаже.
Глаза Сирены слегка прищурились, и на её губах появилась едва заметная ухмылка, когда Таллин вместе со всем снаряжением врезался в неё. Щиты обоих поглотили энергию столкновения и погасли. Не теряя времени, Таллин, размахивая рукой, попыталась дотянуться до Сирены, целясь ей в лицо, но за несколько мгновений до удара её рука замерла. В наступившей короткой тишине Таллин подняла взгляд на Сирену. На её губах играла лукавая улыбка, а в руке она держала кулак Таллинна, направленный на неё.
«Ну, и всё?» — спросила она голосом, полным презрения и насмешки. В следующее мгновение её орудия вспыхнули ярко-розовым светом. Вновь, пронзая воздух, из орудий «Океаны» вырвались снопы света.
Таллинн едва успел вырваться из захвата «Сирены», выгнув такелаж перед собой. Лёгкие снаряды попали в механические ледяные змеи «немки», оставив на их корпусах значительные ожоги. Один из болтов угодил в корпус «Кансена». Лицо крейсера на мгновение исказилось от боли, а «Сирена» протяжно рассмеялась.
Орудия «Таллина» щёлкнули, и восемь снарядов помчались в сторону «Сирены», взорвавшись на её снастях, на мгновение скрыв «Сирену» в облаке дыма, но хохот не прекратился. Дым вспыхнул фиолетовым, и мгновение спустя его разорвало огнём её орудий.
Перед лицом Таллинн вспыхнул щит; одновременно она подняла руки перед лицом и приказала такелажу сделать то же самое, закрываясь от выстрелов. В следующее мгновение из дыма вынырнула «Сирена». Таллинн едва успел среагировать, отразив удар «Океаны».
«Ты так самоуверен, что приехал сюда! Ты действительно думаешь, что способен на что-то?!» — закричала она с безумной улыбкой на лице, на что Таллинн лишь оскалил зубы.
«Тварь!» — прорычала она, отдёргивая руку назад, отчего Океана потеряла равновесие и начала падать вперёд, чем тут же воспользовался Таллинн.
Её такелаж двигался вперёд, целясь в шею «Сирены». Одним из преимуществ «живого» такелажа, как говорили сами Кансен, было то, что его можно было использовать как оружие. Если девушки Королевского флота, да и любого другого флота со стандартным механическим такелажем – простыми манипуляторами корпуса корабля, его орудий и так далее – в основном использовали его для защиты в ближнем бою, то те, у кого был «живой» такелаж, часто активно использовали его и для нападения.
Словно топор, рубящий бревно, левая механическая змея Таллина ударила Океану в живот. Глаза Сирены резко расширились от боли и удивления, и сдавленный, болезненный стон, сопровождаемый гортанным кашлем, вырвался из её рта, всё ещё сохранявшего полубезумную, насмешливую ухмылку.
Не теряя времени, вторая часть такелажа Таллина также двинулась вперед, в то время как первая начала отступать, готовясь ко второму удару.
Второй удар, и снова сдавленный стон сорвался с губ «Океаны». В мгновение между ударами «Сирена» успела прийти в себя. Её такелаж сдвинулся, и третий удар немки пришёлся по массивному такелажу «Океаны». С визгом такелаж «Таллина» буквально проломил такелаж «Сирены» и мгновенно остановился.
«Океана» на мгновение выглянула из-под такелажа, желая оценить обстановку. Увернуться времени не было; она лишь в последний момент заметила быстро приближающуюся тень чего-то круглого, а в следующее мгновение две утренние звезды ударили её по такелажу и корпусу с силой, более чем достаточной, чтобы пробить несколько десятков сантиметров стали.
Её снасти мгновенно разлетелись на куски, словно фарфоровая ваза, поражённая кирпичом. Вторая моргенштерн, направленная прямо на неё, ударила её в живот. От удара её саму отбросило на несколько метров, и она плюхнулась на морскую гладь. На животе зияла огромная рваная рана, из которой начала сочиться жидкость, похожая на кровь, но настолько неестественная, что один её вид вызывал отвращение и давал понять, что это всего лишь пародия, заменитель крови.
«Океана» попыталась встать. Остатки её снастей дёрнулись в отчаянной попытке снова нацелиться на Таллин, но немец уже был рядом, крепко сжимая скрученную цепь моргенштерна.
«Sterben erschaffen (Умри, созидание)», — прошипел Таллинн, когда плетёная цепь обрушилась на голову Океаны и раздробила её на куски. В последней агонии тело Сирены задергалось в мышечных спазмах, прежде чем обмякнуть на поверхности воды. Из тела Сирены потек багровый ихор. Таллинн на мгновение замер, чтобы взглянуть на труп, прежде чем с раздражением плюнуть на него, а затем, потеряв интерес, продолжил бой.
В это же время «Полтава» столкнулась с другим линкором класса «Океана», с которым ранее столкнулся «Таллин».
Она была гораздо лучше вооружена, чем Таллин, и имела гораздо лучшую броню, но даже при этом она предпочитала попытаться заставить Сирену вступить в ближний бой, так как это был самый эффективный способ справиться с ними.
Благодаря небольшим размерам и высокой манёвренности как «Кансэн», так и «Сирен» обычно сражались на ближней дистанции, где у противника было меньше шансов уклониться от снарядов. Порой дело доходило до рукопашного боя, где они сталкивались друг с другом, словно корабли, идущие на таран.
В таких условиях, тем более, что тела и Кансена, и Сирены могли спокойно выдерживать многочисленные попадания из крупнокалиберного оружия, оружие ближнего боя приобретало новое значение.
В отличие от Таллина, «Полтава» не могла выставлять щиты, но компенсировала это своим вооружением.
Ещё один выстрел «Океаны» устремился в сторону советского линкора, но был заблокирован массивной клешней такелажа «Полтавы», чем-то напоминавшей клешни кокосового краба. На обшивке такелажа «Полтавы» появился едва заметный след от огня, когда её орудия хлынули обратно.
Защитный ореол «Сирены» вспыхнул, поглощая двенадцатидюймовые снаряды. В отличие от выстрелов крейсера, такой удар поглощался с большим трудом, и отдельные сегменты щита заметно потускнели.
Океана с некоторым беспокойством смотрела на поврежденные участки щита, на мгновение отвлекшись от продолжающегося боя.
Полтава воспользовалась этим. Два её кинжала, надёжно прикреплённые к массивным цепям, выпали ей в руки. С неожиданной для девушки её телосложения и положения скоростью она бросилась на Океанию.
Сирена заметила опасность лишь за мгновение до удара, резко вскинув руки и попытавшись отступить назад. Её пушки вспыхнули, готовясь к выстрелу.
Первый удар «Полтавы» промахнулся; второй тоже. «Сирена» выстрелила, и полдюжины фиолетовых лучей ударили в такелаж и корпус «Полтавы». Она издала короткий крик, и её такелаж двинулся вперёд. Огромная клешня, похожая на коготь, двинулась вперёд, целясь в «Сирену». С грохотом, подобным грому, она ударилась о воду.
«Океане» удалось избежать удара, хотя и не полностью. Удар, пришедшийся по касательной, снёс одно из орудий «Сирены». Быстро придя в себя, она была вынуждена немедленно отреагировать на атаку самой «Полтавы», которая бросилась на неё с двумя кинжалами.
С неожиданной силой Океана схватила Полтаву за запястья, блокируя направленный в неё удар. На мгновение на лице Полтавы отразилось удивление, но тут же оно сменилось той же уверенностью и решимостью. С удвоенной силой она навалилась всем весом на Сирену, пытаясь дотянуться до неё.
«Сирена» боролась за свою жизнь с равным, удвоенным упорством, всячески сдерживая противника, не подпуская его орудия. Кроме того, «Океана» пыталась отступить, сократить дистанцию. Но её такелаж не позволял направить орудия главного калибра, которые могли бы нанести урон «Полтаве».
Видя мучения Сирены, Полтава усмехнулась.
«Что, не можешь?»
Вдали раздался приглушённый грохот выстрела. Он ничем не отличался от других залпов, поэтому Полтава не обратила на него внимания, хотя и должна была. Ещё один выстрел со стационарной батареи был направлен в Полтаву. Захваченная боем и попыткой убить Сирену, она поняла неладное лишь в тот момент, когда на лице Сирены появилась насмешливая ухмылка.
«Что?..» — успела спросить Полтава за мгновение до удара.
С пронзительным свистом, почти мгновенно перешедшим в страшный грохот, снаряд береговой пушки врезался в снасти «Полтавы», сотрясая их, словно от удара кувалдой. От внезапного толчка «Полтава» пошатнулась, ослабив натиск на «Океану», которая тут же воспользовалась этим, отступая назад.
Короткий звон в ушах и лёгкая затуманенность в глазах на мгновение дезориентировали Полтаву. Слегка покачав головой, она восстановила контроль над телом и посмотрела на место удара.
Её такелаж был серьёзно повреждён, искры разлетелись. Место удара, вторая башня главного калибра, обуглилась; орудия были уничтожены, а по левому борту зияла огромная пробоина. Глядя сквозь такелаж, взгляд «Полтавы» метнулся к далёкой точке – той самой огневой точке, которая мгновение спустя взорвалась огненным гейзером.
Ещё один выстрел «Сирены» снова привлёк внимание «Полтавы». На её лице появилась гримаса раздражения и злобное рычание, когда орудия снова начали изрыгать огонь и сталь. Первый залп накрыл «Сирену», которая снова закрылась; затем последовал второй, затем третий. Ореол вокруг «Океаны» наконец рассеялся, и теперь выстрелы оставшихся девяти орудий «Полтавы» попали прямо в её такелаж.
Потребовалось ещё три полных залпа, и такелаж «Сирены» превратился в груду искорёженного металла. Однако она продолжала вести ответный огонь.
«Пора заканчивать с этим», — прорычал Полтава, снова направляясь к «Океане».
Её снасти снова обрушились на снасти «Сирены», разорвав то, что от них осталось. Сдавленный крик боли вырвался из уст «Океаны». Она попыталась что-то сделать, дотянуться, ударить в последний раз. Но как только она пошевелилась, отделившись от снастей, её тут же отбросило назад.
Один из двух кинжалов-цепей, словно жало осы, метнулся к ней с невероятной скоростью, пробил ребра и позвоночник, затем пронзил то, что осталось от ее снастей, и вышел с другой стороны, покрытый смесью дюжины различных жидкостей.
Океана начала задыхаться. Её руки отчаянно вцепились в холодную, словно лёд, цепь Полтавы, и она попыталась вырвать её. Не получилось, и она лишь сильнее себя изуродовала. Горячая жидкость подступила к её рту, и с гортанным кашлем из неё хлынул тот же кровавый сукровичный сукровичный сок. Взгляд начал меркнуть. В последний миг Океана подняла взгляд на Полтаву, рядом с которой уже был направлен в голову второй кинжал-цепь. В следующее мгновение этот самый кинжал вонзился в голову Сирены, мгновенно убив её.
Мгновение спустя Полтава выдернула обе цепи из тела «Сирены». Когда единственные точки опоры исчезли, изрешеченное тело «Океаны», словно кукла с обрезанными нитями, рухнуло на морскую поверхность и через мгновение скрылось под волнами.
Вскоре по общему радиоканалу раздался голос Железнякова.
«Отряд «Сирена» уничтожен. Повторяю, этого отряда больше нет».
«Понял», — раздался по радио короткий ответ «Союза». «Вторая линия обороны…» — где-то вдали раздался оглушительный взрыв. «…вторая линия обороны прорвана. Следуйте к нам на встречу. Мы перегруппируемся и продолжим наступление, прежде чем они пришлют ещё большие силы».
«Das ist richtig! (Верно!)» — с ухмылкой произнесла Таллинн, слегка запыхавшись и демонстративно пожимая плечами.
******
В течение следующих нескольких десятков минут отряд под командованием Полтавы и Таллина присоединился к основным силам. Они тоже были несколько потрёпаны, хотя пальма первенства по урону, безусловно, принадлежала Полтаве, что закономерно вызвало тревожные вздохи и возгласы сестёр.
В течение следующего часа третья линия обороны была полностью уничтожена, а вскоре последовала и большая часть четвёртой. «Советский Союз» уже собирался отдать приказ о переходе на последний огневой рубеж, когда сзади послышались тревожные вздохи.
«Союз», «Кронштадт» и ещё несколько девушек повернули головы, уставившись на источник этих вздохов. После того, как первая группа «Сирен» атаковала их, радары Чкалова и Железнякова непрерывно сканировали окружающее пространство, и теперь это принесло плоды. Обе девушки обеспокоенно переговаривались, пытаясь подтвердить показания своих радаров, которые засекли новую волну кораблей «Сирен», на этот раз состоявших в основном из «Ладей» и «Пешек».
«Похоже, они решили нанести нам ответный удар», — заметила Кронштадт, переводя взгляд с далёких точек — вражеских кораблей — на «Союз». Флагманша крепче сжала трость и согласно кивнула.
«Похоже на то», — согласилась она, на мгновение погрузившись в свои мысли. «Двигайтесь медленно вперёд. Мы не можем войти в зону поражения их оборонительных батарей. Сейчас в ближнем бою мало смысла, поэтому мы будем стрелять с дальней дистанции».
Голоса подтверждения тут же пронзили эфир, и буквально через несколько секунд оглушительные раскаты также разорвали холодный воздух вокруг них.
Прицелившись, «Кансэн» Балтийского флота дал первый залп по приближающемуся противнику. Сначала ритмично грохотали орудия «Союза», а затем «Кронштадта» и линкоров типа «Севастополь». Выстрелы были оглушительны, каждый раз извергая в воздух струи огня и дыма, из которых вылетали смертоносные снаряды.
Некоторые снаряды пролетели мимо цели; первые разрывы были в основном промахами, выбрасывая фонтаны воды на сотню метров в воздух. Однако небольшая часть первых залпов всё же достигла цели.
Сначала в огненном шаре одна из Пешек буквально исчезла, и единственным, что указывало на ее существование, были несколько осколков, горящая вода и разрыв в формации, образовавшийся после ее уничтожения.
Вскоре раздался второй залп, гораздо более точный. Два вражеских крейсера потеряли ход и начали выпускать клубы дыма, вскоре отделившись от общего строя и замертво погрузившись в воду. С третьим залпом ещё один крейсер исчез в огненном фонтане, и яркий багровый свет от зарева на мгновение озарил небо.
Постепенно точность выстрелов становилась все выше, и все больше кораблей «Сирен» исчезали с экранов радаров.
Приближаясь, корабли «Сирена» открыли ответный огонь. Почти ни у кого из них не было тяжёлых орудий, но, тем не менее, непрерывный град снарядов обрушился на силы Балтийского флота. Для «Союза», «Кронштадта» и другого линкора и крейсера «Кансен» это было в лучшем случае раздражающим и раздражающим фактором, но для «Чкалова», «Железнякова» и эсминцев это была серьёзная угроза.
По радио раздался крик боли из Ленинграда, а через несколько мгновений – шипение боли от Отважной. «Союз» вздрогнула, услышав голоса подчинённых, друзей и боевых сестёр.
«Эскадрилья, перестроиться!» — скомандовал «Союз». «Линкоры, крейсеры — клином, прикрывать эсминцы. Минск, все в центр, не высовываться!»
«Понял», — ответил Минск, и остальная часть флота начала движение, но в этот момент несколько снарядов буквально прочертили линию, отделив Минск от остальной части флота.
«Сестра!» — крикнул «Ленинград», наблюдая, как «Минск» отдаляется от остального строя кораблей. Корабли «Сирена», похоже, заметили это и усилили обстрел, заставляя «Минск» всё больше отклоняться.
Минск, явно запыхавшись, вышел на связь.
«Всё в порядке. Союз, я свяжусь с тобой позже. Сначала нужно разобраться с этим», — ответила она, отворачиваясь ещё дальше и выпуская дымовую завесу из своего снаряжения, спрятавшись за ней.
С тяжелым сердцем «Союз» бросил короткий взгляд на то место, где в последний раз был Минск, прежде чем повернуть обратно навстречу вражеским войскам.
«Продолжайте движение!» — скомандовала она, и, словно в подтверждение ее слов, ее такелаж дал полный залп из орудий главного и вспомогательного калибра.
Словно с удвоенной яростью, девушки советского флота открыли огонь. Даже эсминцы, прячась за спинами своих более бронированных и крупных товарищей, пытались открыть ответный огонь. Особенно выделялась «Ленинград», глаза которого буквально горели праведным гневом.
Один за другим корабли «Сирена», попавшие под сосредоточенный огонь Балтийского флота, превращались в дрейфующие на воде костры, теряя боеспособность, или взрывались. Постепенно атака «Сирен» стала затухать, что сильно озадачило Кронштадт.
«Что-то здесь не так», — сказала блондинка, оглядывая поле боя своими голубыми глазами и задумчиво нахмурившись. «Союз, если это те силы, которые здесь у Сирен, то как им удалось заблокировать нас в Финском заливе? Как им вообще удалось блокировать Англию и организовать блокаду Америки и Японии?»
Союз с некоторой неуверенностью посмотрела на своего заместителя, тревожно сжав губы.
«Не знаю», — ответила она, качая головой. «Ты прав, всё это странно».
Действительно, до «Союза» доходили слухи о существовании в рядах противника уникальных «Сирен», обладающих огромной мощью и нестандартным оснащением, но фактических данных, подтверждающих их существование, было крайне мало. Даже во время одного из крупнейших сражений — прорыва объединённой франко-германской эскадры через Северное море к берегам Англии — вся сложность заключалась в значительном численном превосходстве «Сирен», подкреплённом укреплениями, кое-как возведёнными посреди моря.
Отбросив эти мысли и сосредоточившись на сложившейся ситуации, «Союз» уже собирался отдать приказ о наступлении на последнюю огневую точку на четвертой линии обороны, когда воздух и радиоэфир потряс тревожный крик Чкалова.
«Цель! Воздух! Со стороны цитадели!» — закричала она, и её зенитные орудия завыли, извергая в воздух потоки раскалённой стали.
Все девушки мгновенно начали выполнять маневры уклонения, не давая вражескому самолету выйти на наиболее выгодную траекторию атаки.
Воздух разрывал грохот. Зенитные орудия Балтийского флота «Кансена» тарахтели, и воздух рассекали белые полосы трассирующих снарядов. Футуристические тёмно-серые самолёты «Сирена», ревущими реактивными двигателями, начали маневрировать, пытаясь уйти от огня кораблей, но, несмотря на это, прорваться к советскому «Кансену» сквозь более чем двести зенитных орудий им было не под силу.
Сначала один самолёт вспыхнул от попадания другой очереди и, резко крутанувшись, рухнул в воду. Другой самолёт был буквально разорван на части попаданием из крупнокалиберного орудия. В конце концов, потеряв около половины своего состава, оставшиеся самолёты преждевременно сбросили смертоносный груз и повернули обратно к цитадели.
«Видимо, у них что-то еще есть», — прорычал Петропавловск со строгим взглядом, провожая взглядом удаляющийся самолет.
— Похоже на то, — кивнул «Союз», погрузившись в раздумья о дальнейших действиях.
Их эскадра зашла слишком глубоко в Зеркальное море, и поворачивать назад было поздно. Все «Кансены» под командованием «Союза» так или иначе получили повреждения, к счастью, в основном лёгкие, и у них ещё оставалось достаточно сил, чтобы добить вражеские укрепления. А уничтожив эту цитадель «Сирен», они бы обеспечили себе всю восточную часть Финского залива, вместе с Ленинградом и Кронштадтом.
«Это нас не остановит», — подумала «Союз», стиснув зубы. «Есть у них самолёты или нет, мы не можем повернуть назад». Она повернула голову, ещё раз оглядев остальных, готовясь отдать приказ, но прежде чем она успела это сделать, по радио раздался встревоженный голос Кронштадта.
«Обнаружена одиночная цель! Сирена, приближается со стороны цитадели», — сказала она, проверяя показания радара.
«Какая Сирена?» — тут же спросила Союз, устремив взгляд в сторону, куда указывал Кронштадт.
На горизонте виднелся человекоподобный, но неестественный силуэт. Присмотревшись, Кансен скривился от изумления и отвращения одновременно. Сирена выглядела как искажённая копия Кансена и заметно отличалась от типичных гуманоидных сирен, таких как Океана. Слишком много общего у неё было с девушками под командованием «Союза».
Его такелаж был одновременно и чуждым, и знакомым. Из спины «Сирены» выходили два массивных змеевидных элемента из неизвестного тёмно-серого, почти чёрного металла, похожих на элементы «Союза» или «Гангута», но что-то в них было не так. Их корпуса напоминали рёбра древнего скелета, усеянные острыми шипами, а под ними пылал ярко-розовый огонь.
А в центре находилась гуманоидная фигура с неестественно белой кожей, облачённая в обтягивающий белый костюм. Её волосы и стволы оружия были того же цвета, что и огонь, пылающий в снастях, а глаза были чуть темнее, с узкими вертикальными зрачками. Когда «Сирена» приблизилась, «Союз» разглядел в её волосах кусочки тёмно-серого металла — гротескную пародию на лавровый венок.
«Сирена» тоже их заметила, и её снасти окутались потусторонним бледно-фиолетовым светом. Вслед за этим вокруг её орудий вспыхнула вспышка, и они метнули два ярко-фиолетовых снаряда в сторону «Кансена», который со свистом, одновременно похожим на звук реактивного истребителя и кипящего чайника, устремился к девушкам Балтийского флота.
Рассчитать траекторию выстрела было невозможно, хотя «Союз» и остальные двигались, чтобы не стать неподвижными целями, но это не помогло. С пронзительным, ревом, рассекая воздух, над водой пронеслись две яркие фиолетовые молнии, избрав целью Чкалова.
В последний момент изменив направление, она сумела уклониться от одного из снарядов, но второй попал в правый борт такелажа. Вспышка огня, отдалённо напоминающая струю кумулятивного заряда, расцвела на корпусе такелажа крейсера. В одно мгновение одна из башен главного калибра перестала существовать. Второй взрыв прогремел буквально через долю секунды, когда вторая башня на этом участке такелажа разлетелась на куски, усеяв окрестности осколками.
Чкалову пошатнуло от силы взрыва, а затем, почти сразу же, от осколков, мгновенно поразивших её. Раскалённые осколки прожгли её форму, нанеся тяжёлые ранения. Она закричала от боли, едва не споткнувшись. Ей чудом удалось удержаться на ногах, но она почти полностью потеряла скорость.
От пронзительного крика Чкалова у всех пробежали мурашки. Лишь с невероятным самообладанием «Союз» удалось проглотить ком в горле и заговорить.
«Чкалов, отступай к эсминцам», — приказала она голосом, кипящим от тихой ярости. Почти сразу же Опытный бросился к Чкалову, помогая ей уйти. «Союз» продолжал: «Кронштадт, бери остальных и иди доделывай оборону. Я разберусь с этой Сиреной», — приказала она, но неожиданно последовал отказ.
«Я с тобой, Союз», — сказал Кронштадт, покидая строй и обращаясь к Гангуту. «Ты слышал её, добей их оборону, пока мы уничтожим эту мерзость», — сказала она, оскалившись.
Гангут кивнул, уводя остальных, а «Кронштадт» и «Союз» двинулись вперед навстречу новой, доселе неизвестной Сирене.